Медицина, врачи: больницы / Губкинский
23 января 2012 18:53
МУЗ «ГБ г. Губкинский» и Онкологического центра г. Тюмени
Прошу Вас посодействовать в проведении проверки о неоказании квалифицированной медицинской помощи в лечении моей супруги и матери наших детей (Анна – 8 лет и Артем – 3 года) Хоменко Евгении Михайловны 23.04.1983 года рождения и привлечь к уголовной ответственности по ст. 293 УК РФ «Халатное отношение при исполнении должностных обязанностей» и по ст. 111 УК РФ «Причинение вреда здоровью, повлекшее смерть человека» сотрудников МУЗ «ГБ г. Губкинский» и Онкологического центра г. Тюмени (г. Тюмень, ул. Барнаульская, дом 32).
В сентябре 2010 года Евгения обнаружила у себя небольшое уплотнение в правой груди, после чего обратилась в городскую больницу г. Губкинского к онкологу М.А.Николаевой. И сразу же мы столкнулись с несерьезным отношением к пациенту и к ее проблеме: затягивание с анализами и прохождением обследования. Николаева Мархабо Азодовна взяла материал с груди для отправки на обследование в г. Салехард. По непонятным для нас причинам результаты анализов нам пришлось ждать около двух месяцев. Примерно через месяц после забора анализов пришел первый ответ, что материала оказалось недостаточно для подтверждения диагноза. Что опять же продлило время выявления болезни и безвозвратно уходило драгоценное время. Направление на прохождение дополнительного обследования в г. Тюмень также не было вовремя получено безо всяких на то причин и объяснений. Вследствие чего опухоль увеличилась по размерам в несколько раз, и Евгению не допустили до операции по удалению очага. Отсюда встает вопрос о проф. пригодности врача онколога М.А.Николаевой.
По прибытию в город Тюмень на обследование мы столкнулись с проблемой незаинтересованности в ситуации Евгении… На каждом шагу вымогались деньги для того, чтобы можно было ускорить взятие анализов и процесс их обработки. После прохождения обследования и принятия решения о дальнейшем лечении мы потеряли ориентировочно еще три недели, что привело к увеличению опухоли в груди и распространению метастаз по организму, на тот момент в лимфоузлах и печени. Столь интенсивный рост опухоли и распространение метастаз по организму был связан с гормональным сбоем. А оперативного медицинского вмешательства (помощи) мы не получили.
После прохождения обследования Евгении прописали химиотерапию (Таксотер и Доксорубицин), которую она прошла шесть курсов подряд. Тут в очередной раз мы столкнулись с безразличием и халатностью по отношению к пациентке: после третьей химии нам стало понятно, что данный препарат не помогает, вследствие чего опухоль в груди увеличивалась в геометрической прогрессии. Жалобы Евгении врачам результата не принесли, они отвечали «много ты знаешь, рано еще о чем-то говорить», спустя еще три химии, и того шесть, грудь выросла до огромных размеров, в результате, врачи все-таки согласились, что данная химиотерапия не помогает, и было принято решение, сделать операцию по удалению яичников, в связи с тем, что как было сказано выше, опухоль была гормонозависимой, а также было дано назначение провести 15 курсов лучевой терапии. Грудь в размерах уменьшилась, появились отеки и ожоги на коже. В результате неправильного лечения, как выяснилось позднее Израильскими врачами, метастазы начали распространяться в легкие, и появились множественные очаги в печени, костях, лимфоузлах. Из-за того, что врачи вовремя не изменили курс лечения, у Евгении появились сильнейшие боли в спине. Даже самые сильные обезболивающие ей не помогали. Показатели крови говорили о том, что организм умирает, например, показатели печени превышали в три раза. В июле Евгении в очередной раз сменили препарат ХТ, но предупредили меня, что до следующей химии она может не дожить. Вследствие чего, я в короткие сроки связался со специалистами клиники Шемер в Израиле, и нас пригласили туда на обследование и дальнейшее лечение, чем мы и воспользовались.
После обследования и изучения материалов по лечению Евгении, сделанными предварительно в г. Тюмени, специалистам Израиля стало понятно, что лечение в г. Тюмени было неполным и неправильным: после третьей химиотерапии (Таксотер) было понятно, что препарат не действует: очаг рос и распространял метастазы по организму. Также было сильное удивление по поводу операции по удалению яичников: в современной медицине есть множество препаратов, гасящих гормоны, и не зачем было лишать женщину половых желез.
После прохождении лечения в течении 10 месяцев в г. Тюмени данное лечение не давало положительного результата, состояние Евгении только ухудшалось, впоследствии чего тюменскими врачами нам был поставлен «диагноз»: «Готовьтесь к самому худшему!», всвязи с чем, по приезду в город Губкинский, я обратился за помощью к Главе города В.В. Лебедевичу и заместителю главного врача Е.В. Шабаевой с просьбой о замене Онкологического центра города Тюмени на город Екатеринбург, либо Москву, на что получил ответ, что у округа договор только с Тюменским онкологическим центром, и если у нас есть желание лечиться в любом другом онкологическом центре другого города, то только за свой счет (позже я узнал, что мне была дана неверная информация).
После обследования в Израиле нам было предложено продолжить курс лечения по месту жительства в связи с нехваткой денежных средств, необходимых для дальнейшего лечения в Израиле. Также нам было предложено несколько способов лечения, но рекомендован последний препарат, который прокапали в г. Тюмени. Так же нам были рекомендованы препараты для восстановления организма после ХТ (Neulastin и Eprex).
После обследования и получения рекомендаций мы вернулись в г. Губкинский для продолжения дальнейшего лечения. Некоторые препараты для восстановления мы привезли с собой, и результат не заставил себя долго ждать. Евгения прошла два курса ХТ в г. Губкинском, реакция на ХТ была тяжелая. Препараты для восстановления, которые мы покупали сами, Евгении значительно помогли. В дальнейшем же мы столкнулись с проблемой: данных препаратов в больнице и округе не было. Евгения обратилась к врачу за новыми препаратами, и Николаева ей ответила: «Если мы вколем тебе препарат стоимостью в 60 тысяч, ты думаешь, оно тебе поможет?»
М.А.Николаева указала на то, что существуют российские аналоги препаратов, назначенных Израильскими врачами. За консультацией по замене рекомендованных препаратов на российские аналоги я обратился к Израильским специалистам, в ответ получил одобрение, но доза должна была быть от 5 до 10 ампул внутримышечно спустя 24-36 часов после ХТ. Но как оказалось, и российских аналогов иногда просто нет, либо нет в достаточном количестве (в нашем случае она просто забыла заказать нужное количество препаратов). После чего М.А.Николаева, решила выйти из положения изменением режима и количества приема препаратов, а именно, вместо 5-10 ампул, колоть 3, но через день (препарат для восстановления лейкоцитов и гемоглобина).
Хочу обратить внимание, что некоторые препараты для восстановления организма Николаева доставала из тумбочки своего стола, чем нарушала правила хранения препаратов: в инструкции четко прописано, хранение при температуре не выше +2 градусов иначе препарат теряет свои свойства, температура в кабинете явно превышала +20 градусов (тумбочка стола находится возле батареи отопления). Сколько времени они там хранились не известно но, по словам Николаевой большинство препаратов переходило по наследству от одного больного к другому.
Когда же Евгения сдавала контрольные анализы, ее лейкоциты были 1, при норме 4-5, а гемоглобин 59, при норме 130-140. По полученным рекомендациям из города Тюмени: при лейкоцитах ниже 2, а гемоглобина ниже 70, была рекомендована госпитализация для восстановления показателей крови, чего онколог г. Губкинского не знала, либо не обращала внимания, хотя я неоднократно ставил акцент на препаратах, которые рекомендовали в Израиле, но и российские аналоги в итоге не помогали. В середине сентября 2011 года было прокапан 4 курс ХТ, его результат нас испугал: предшествующие курсы ХТ сопровождались сильной тошнотой, рвотой, слабостью, а на этот раз ее даже не тошнило (реакция на 5 и 6 ХТ была такая же, как и на первые 3).
После чего мы улетели в Израиль, и рассказали эту историю специалистам Израиля, на что получили ответ «вы капаете химию в России, мы не знаем, что вам там капали», но все показатели - онкомаркеры удивили и обрадовали всех. Если в июле показатели онкомаркеров были 49 при норме 30, то в октябре стали 13 при норме 30. Было принято решение продолжать тот же курс лечения. Но по прибытии в г. Губкинский мы повторно столкнулись с проблемой нехватки препаратов для восстановления крови. Лейкоциты восстанавливали также тремя ампулами, а восстанавливать гемоглобин Евгения не смогла, в связи с полным отсутствием препаратов. Онколог М.А.Николаева рекомендовала ей пойти поискать препараты у терапевтов, либо искать в аптеках. Соответственно Евгения ничего не принимала для восстановления крови (гемоглобина). В результате чего, сложилась следующая ситуация - когда подошел срок следующей ХТ и Евгения сдала анализы, ее гемоглобин был 57. Ко всему прочему по звонку Николаевой М.А. стало понятно, что вовремя не был заказан препарат для проведения ХТ, очередной курс которой, ни в коем случае нельзя было затягивать, а уж тем более пропускать. Тут мое терпение лопнуло, и я пошел жаловаться главному врачу С.Н.Боровковой, на что получил ответ, что проблема с препаратами есть и она будет решаться, а Евгению в срочном порядке требуется госпитализировать для переливания крови, для восстановления организма.
Следует вопрос: почему ее лечащий врач онколог, видя ужасающие результаты анализов, не приняла никаких срочных действий, а бездействовала весь курс лечения, а также недобросовестно отнеслась к предварительному заказу препаратов, прекрасно понимая, что существует проблема их нехватки? Еще следует отметить то, что данный курс назначенного лечения, был проведен уже неоднократно…
На тот момент у нас была запланирована поездка в Израиль на январские праздники, но в результате сложившейся ситуации нам пришлось в срочном порядке вылететь туда раньше. Израильские врачи были просто в ужасе, от увиденных результатов крови, ко всему прочему их очень взволновал сильный кашель, слабость, а также размер печени Евгении. Еще больше поразило врачей клиники Шемер то, что был обнаружен переизбыток жидкости в сердце. Из чего последовал удивленный вопрос: «Как ваши врачи допустили вас, до перелета..? Ведь Евгения могла скончаться даже в самолете, из-за этого переизбытка жидкости в сердце!» Меня предупредили сразу, что в таком состоянии может произойти все что угодно, и в любое время, на что я задал им вопрос, почему так произошло. Далее я получил ответ: вследствие неисполнения рекомендаций по лечению (применение препаратов ХТ, плюс обязательное применение препаратов для восстановления организма). Ошибка заключалась в том, что ХТ организм отравляла, а восстановления не происходило, т.к. врачи наплевательски отнеслись к проблеме нехватки препаратов. В связи с этим я уверен, что в смерти моей супруги Евгении полностью виновата Губкинская городская больница, в лице лечащего врача Николаевой М.А.
По прибытии из Израиля и после похорон Евгении я попытался забрать ее медицинскую карту из городской больницы, на что получил категорический отказ. Заместитель главного врача Е.В.Шабаева порекомендовала мне написать заявление на имя главного врача о предоставлении копии амбулаторной карты моей супруги Хоменко Евгении Михайловной и сказала, что копия карты будет готова на следующий день. Мне оставалось только ждать звонка. На следующий день в 16.45 я понял, что звонка не будет, и приехал к Е.В.Шабаевой. Тут получил ответ, что заявление я писал на имя главного врача, и ответ получу в течение 31 дня. После чего на следующий день я пошел к главному врачу за разъяснениями, по какой причине мне как родственнику, мужу умершей не предоставляют амбулаторную карту, нарушая тем самым п.2 ст.5 Федерального закона №59-ФЗ «О рассмотрении обращений граждан Российской Федерации» от 2 мая 2006 года. В этот же день я получил письменный ответ, из которого узнал, что мне отказано в просьбе в связи с неразглашением медицинской тайны. По моему мнению, это пояснение совершенно в данном случае не уместно и некорректно, т.к. все малейшие подробности я и так знаю, поскольку являюсь супругом Евгении. В связи с этим я считаю, что руководство больницы намеренно скрывает от меня информацию по лечению, а точнее доказательства, подтверждающие совершенные ошибки онкологом, либо для фальсификации и исправления записей в амбулаторной карте.
На основании вышеизложенного, хочу отметить, что за весь период лечения Евгении в городе Губкинском и г. Тюмени было упущено много драгоценного времени, так как никакого результата мы не получали, а наоборот, после изучения анализов израильскими врачами, были выявлены такие моменты, как ярко выраженное халатное отношение к своей профессиональной деятельности и самоуверенность в своей безнаказанности. Главный врач губкинской городской больницы С. Н. Боровкова является депутатом Городской думы, также членом партии Единая Россия, соответственно - добиться правды в нашем городе невозможно, а факты халатности скрываются (покрываются) на всех уровнях….
В связи с чем, прошу Вас провести проверку специалистами, незаинтересованными в деле проходившего лечения, профессиональной деятельности сотрудников МУЗ «ГБ г. Губкинский» и Онкологического центра г. Тюмени, расположенного по адресу: г. Тюмень, ул. Барнаульская, дом 32, по факту халатного отношения в процессе лечения моей супруги Хоменко Евгении, а также по факту отказа мне выдачи копии её амбулаторной карты.